Продолжение книги Twilight streets.
Автор Gery Russell
главы четырнадцать, пятнадцатьЧетырнадцать.
Йанто Джоунс безмолвно кричал. И не было ничего, что он мог бы сделать; он не мог пошевелиться, казалось, даже моргнуть не мог.
Йанто был уверен, что Билис приблизился к Гвен, но не имел возможности повернуться и посмотреть, что тот делает.
Билис появился в его поле зрения.
- Что ты сделал с Гвен? – всё равно внутренне кричал Йанто, но его рот, голосовые связки, возможно, даже лёгкие не двигались.
Что сделал Билис? Как он это сделал?
Пистолет Йанто просто испарился. Вот оружие здесь, а вот он уже почувствовал, что его нет.
Почувствовал. Значит, чувствовать он всё ещё мог, а это значило, что нервы работали, что, в свою очередь, значило, что мускулы функционировали на каком-то низком уровне, что значило…
- Ох, прекрати меня раздражать, - улыбнулся Билис, - столько шума в твоей голове. И столько историй из твоей непродолжительной Торчвудовской карьеры, которые рассказывают нам, что все они всегда считали тебя самым тихим. Тем, кто не может сказать «бу» даже гусю. Интересно, хоть кто-нибудь знал, какой ты на самом деле, Йанто. Интересно, Джек Харкнесс знает, какой ты.
Йанто почувствовал, что Билис взял его за руку.
- Я не хочу этого делать, уж поверь мне. Но есть хорошая причина. Очень хорошая. Для меня, по крайней мере. Видишь ли, свет для одного человек- это тьма для другого, - он сжал руки Йанто, - но это того стоит. И я жутко извиняюсь.
И Билис приблизился, Йанто мельком заметил Тошико. Белый макияж казался каким-то живым, распространявшимся по лицу. Последнее, что он увидел – всё её лицо стало белым: губы, кожа; единственными цветными пятнами были красные с золотым разводы вокруг закрытых глаз. Волосы Тошико двигались, соединялись по обеим сторонам её головы, образуя два завитка.
Потом голова Билиса закрыла обзор, и всё, что он смог видеть, было лицо старика, охваченное свирепыми огнями, вырывающимися из глаз.
И Йанто снова закричал.
Джек стоял внутри огромного Викторианского морга, которые занимал большую часть пространства в подвале глубоко под комнатой для вскрытий. Он смотрел на особенный ряд отсеков, в которых находились бывшие сотрудники Торчвуда.
Если верить записям Йанто, ячейка 18 предназначалась Грегори Бишопу, который был объявлен погибшим в конце 1941. Естественно, в отсеке не было тела, но Йанто лучше об этом не знать.
По крайней мере, Джек надеялся, что Йанто ещё не знает. Если всё же знает, то это предполагает какую-то нездоровую одержимость замороженными телами, а это была область, в которую даже Джек не отважился вовлечь себя.
- Должен же я иметь какие-то стандарты, - ухмыльнулся Джек.
Глубоко вздохнув, Джек взглянул на ячейку 78 (большинство отсеков были пронумерованы непоследовательно, чтобы предотвратить разорение гробниц всей прошлой Торчвудовской команды одним махом, если кому-то этого захочется).
- Привет, доктор Бренан, - сказал он тихо ячейке, подписанной «Матильда Б Бренан», - всё было так давно. Хотелось бы мне поговорить с тобой, чтобы выяснить, почему ты заключила сделку с дьяволом. Вдруг ты знала, что или кто такой Билис Мэйнджер. И если всё же знала, как бы мне хотелось, чтобы ты сейчас могла мне сообщить.
Он выдвинул отсек, зная, что найдёт там чёрный мешок для трупов. После тех событий Джек помогал Ридиану убираться, так что он сам положил сюда труп Тильды.
Инопланетная система заморозки трупов, которую использовал Торчвуд, было тем, чего Джек никогда не понимал. Он сомневался, что хоть кто-то понимал, за исключением команды Чарли Гаскилла, которая впервые открыла эту заморозку и стала использовать в 1906. Тем не менее, Джек знал, что это было важной частью их арсенала – вдруг однажды найдётся способ вернуть сотрудника, который мог бы помочь в деле. Это было то, к чему все сотрудники Торчвуда были готовы, как и к ранней смерти.
Тильда Бренан не стала бы той, кого могли вернуть – отсутствие половины головы отменяет это правило. Джеку не нужно было её тело. Ему нужны были обгоревшие остатки дневника, которые он заморозил вместе с ней, зная, что однажды тема с «местью за будущее» вернется и будет его преследовать.
И вот оно. В форме загадочного Билиса Мэйнджера, убийцы, прыгающего во времени, очаровывающего и опасного, и это всё умещалось в обманчиво хрупком теле старика.
Впервые они встретились в 1941, и снова, когда Билис выпустил Абаддона, но Джек всё ещё не имел понятия, кем на самом деле был этот человек. Хотя он и казался человеком, способности (Джек отказывался думать о них, как о сверхиле, что звучала как предложение из книги комиксов) Билис черпал откуда- то ещё. Он боготворил Абаддона, а Джек уничтожил «великого Пожирателя», но здесь должно было быть что-то большее. Он не был никудышным злодеем с одной единственной целью – Билис был слишком хорош для этого.
Наёмник? Человек из будущего, живущий в прошлом? Очень приочень хорошо замаскировавшийся инопланетянин?
Одно из предположений грызло сознание Джека больше, чем остальные. Что, если Билис был офицером Торчвуда, не из Кардиффа (Йанто проверил, потом перепроверил и проверил ещё сорок раз), из Глазго? Из института в Лондоне? Или, боже помоги им, из Торчвуда четыре? Это было совсем не здорово.
Билис продемонстрировал свою способность выращивать в головах людей ложные видения будущего. Бедная Гвен попалась на это, когда он сказал ей, что Рис умрёт – после чего сам его и убил, зная, что Гвен откроет разлом, чтобы вернуть любимого назад (что и случилось, но принесло с собой Абаддона за компанию). Он знал из разговоров с другими, что они видели людей из своего прошлого, по которым больше всего скучали и которых хотели вернуть, трёхмерные проекции, которыми манипулировал Билис, что предполагало хорошее знание команды Джека. И возможность следить за ними, так как в случае Оуэна, видение было человеком, который пропал совсем недавно.
Итак, он знал, что может сделать Билис, но не знал как и зачем.
- Отличный следователь, Джек,- пробормотал он, - я думал, что «месть за будущее» относится к Абаддону. Но что, если здесь большее.
Он дотронулся до уха, активировав почти незаметное переговорное устройство, которое носили все в Торчвуде.
- Оуэн?
- Да?
- Что делаешь?
- Тестирую твою кровь на хрононные частицы, о которых ты спрашивал. Чем бы они ни были. Имею в виду, я знаю, что они такое, но прости меня за то, что я доктор – и чертовски хороший – но я предпочитаю работать с реальными вещами, а не с чьей-то фантазией.
- Ты ранишь меня, Оуэн. – Засмеялся Джек. – А что я такое, если не твоя фантазия?
- Большая заноза в заднице, Джек, вот что ты. И не в том смысле, который ты находишь очаровательным, даже не спрашивай об этом. Чего ты хочешь?
- Я ухожу. После прочтения всего, что нашёл Йанто, у меня в голове начала проблескивать пара идей, но мне понадобится больше. Нужно найти эксперта по старым книгам. И я знаю одного.
- Увидимся, - сказал Оуэн и прервал связь.
Джек выбрал один из обходных маршрутов, чтобы покинуть базу, обогнул ХАБ и поднялся по длинному, длинному (на самом деле очень длинному) лестничному пролёту, который вывел его на улицу прямо позади туристического офиса Йанто. Он прошёл через маленькое помещение и вышел на ночную улицу.
Люди толпились вокруг, кто-то у ближайшего паба, другие направлялись в Турецкий ресторан, расположенный над водой. Здесь ещё был отличный Французский ресторан (Джеку нравились их пироги с ягодами и кремом), парочка Итальянских этажом выше, бесчисленное количество баров, кафе, а вниз по Бьют стрит расположились магазины, галереи и даже комедийный клуб.
Пятьдесят лет назад он шёл здесь с инопланетянином, замаскированным под эвакуированного ребёнка, совсем один, вокруг только грязные дома и сырость. Прошло много времени, как снесли склады, в которых размещался Торчвуд в 1941, и прямо там, где он располагался, сейчас находилась пиццерия. Когда бы Джек туда не заходил, она всегда была полна очень высоких валлийцев с громкими голосами, развлекавших своих миниатюрных мам с тонкими певучими голосами. Джеку нравился Уэльс, и валлийцы, весь этот дух и пицца повсюду. Если уж ему пришлось провести 150 лет где-либо на Земле, то были места и похуже.
Представьте, если бы пространственно-временной Рифт был бы в Суиндоне. Конечно, Суиндон вполне хорош, и у них там интересные дорожные схемы, которые могли бы надурить любого проходящего мимо инопланетянина, но у Торчвуда Суиндон не было бы правильного окружения всему этому.
И красивого залива.
Джек прошёл мимо баров и отелей на Бьют стрит, остановился у пиццерии Джюбилли (не такое хорошее место, как ресторан у залива, но готовят здесь на вынос гораздо быстрее) и направился к одной из новых построек, Сэнчери Ворф, странной группе прибрежных апартаментов, которые располагались то ли в Бьюттауне, то ли в Грэнжтауне – на самом деле это не имело значения.
Он направился к этому закрытому населённому пункту, его контролер на запястье отключил электронную охранную систему «только для жильцов», и Джек пошёл прямо к зданию, которое было ему нужно.
Капитан позвонил, зная, что здесь были установлены видеодомофоны, и он получит по заслугам, как только жилец увидит, кто к нему пришёл.
Включи шарм, Джек. Всегда срабатывает.
- Эй, это я, - сказал он, когда на звонок ответили.
Послышался шум, полный приказов убираться подальше, которые можно было выразить и повежливее.
- Я принёс ужин, - добавил Джек, подняв пиццу к камере, - гавайская, с дополнительными грибами.
Замок щёлкнул, и Джек оказался внутри. Он воспользовался лестницей и вскоре был на четвертом этаже.
Дверь в квартиру была открыта, и Джек вошёл, заметив запах свежевымытого в душе человеческого тела. Пара ламп освещала гостиную с тремя стеклянными дверьми, открывающими вид на Ривер Тафф и город, освещенный, будто в канун рождества.
Ирдис был в домашней одежде, волосы влажные. И он не улыбался.
- Чего ты хочешь?
Джек протянул ему коробку с пиццей, которую Ирдис взял и открыл, принявшись есть содержимое.
- Да, отличная еда, - сказал он, - так чего ты хочешь?
- Кусочек пиццы?
- Возьми сам, - и Ирдис съел ещё один.
Джек достал из кармана пальто книгу.
- Мои люди в беде. Мне нужны кое-какие ответы из этой книги.
- Это дневник, - сказал Ирдис, даже не притронувшись, - со сломанным замком, очень личный. Думаю, он не твой.
- Сейчас мой.
Ирдис помыл руки в раковине, тщательно вытер их и уселся за кухонный стол, включив освещение у себя над головой.
Он быстро пролистал обожжённый дневник, не утруждая себя комментариями по поводу повреждений.
- Ну?
Ирдис пожал плечами.
- Что ну? Тебе нужны первые впечатления? Я то думал, в Торчвуде есть технологии, которые могут рассказать тебе всё, что пожелаешь.
- Люди, занимающиеся этим – в беде. Она из них – Тошико Сато. Одна она могла ответить на вопросы, которые пришлось задать тебе.
Ирдис нахмурился.
- Японка, родители должно быть как-то связаны с вооруженными силами.
- Ты знаешь мой персонал?
- Я знаю свою работу, - огрызнулся Ирдис, - быть на шаг впереди тебя невозможно, но знать, кто работает в твоей команде – осуществимо. – Он постучал по дневнику, - если я правильно могу разобрать из-за его состояния, то это дневник. Скорее всего, Эдвардианская эпоха, обложка из искусственной кожи, замок сделан позже, в 1920е, возможно, им заменили старый.
- Бумага?
- Вот здесь тебе и понадобится эксперт. Выглядит вполне обычно, но я в этом сомневаюсь, ты бы просто так его не принёс.
Джек пожал плечами.
- Я на самом деле не знаю. И думаю, ты вполне приличный эксперт, чтобы рассказать мне, в чём тут дело.
Ирдис закрыл книгу.
- Я коллекционирую книги, Джек. Иногда продаю их на eBay, или покупаю новые. Я не чёртова человеческая версия гугла. Да, это бумага, она достаточно плотная, чтобы относиться к началу 1900х, и она не подвергалась обработке, как современная, отсюда потеря цвета и яркости. Края позолочены, но не настоящим золотом, так что это не очень дорогая книга. Такой могли подарить девочке или мальчику в семье чуть выше среднего класса. Ты хочешь узнать стоимость? Если я могу судить, то приблизительно 100 фунтов. Если он так повреждён, то ничего страшного, просто утилизация отходов.
Джек пожал плечами.
- Плохо, что он так обожжён. В нём же все страницы чистые. Можно было ещё писать в этом дневнике. Можешь взять себе, будешь записывать туда свои победы, тогда я смогу хотя бы прочитать его.
Ирдис двусмысленно вздохнул. Он протянул дневник обратно Джеку и взял ещё один кусок пиццы, так что капитан понял, что тот больше не собирается касаться книги.
- Странницы не чистые, - сказал валлиец после нескольких секунд пережевывания пищи, - почему ты так подумал? Я тебе поражаюсь.
Джек перелистал повреждённые страницы.
- Для меня он выглядит пустым.
Ирдис всё-таки улыбнулся.
- Ты можешь отлично разбираться в пришельцах, Джек, но ты дерьмовый бойскаут.
Ирдис вернулся на кухню и вытащил из холодильника лимонный сок. Он осторожно вылил немного и промокнул одну из страниц дневника.
Очень смутно, но, всё же, на бумаге проявились слова.
- Старый трюк, старая книга. Лимонный сок не очень уж хорош, но всё же должен помочь. Я думаю, тебе стоит быстро скопировать, что здесь написано, потому что слова исчезнут, как только страница высохнет, и это сделает бумагу более ломкой. Один хороший порыв ветра – и она рассыплется.
Джек улыбнулся и протянул книгу обратно Ирдису. Рядом с ней он положил флэшку, которую ему дали в парке.
- Сколько займёт времени?
Ирдис фыркнул и повторил свои старые предложения Джеку уходить, но тот был настойчив.
- Ирдис, жизнь Тош в опасности. И я уже давно не слышал ничего от Йанто и Гвен. Ты моя единственная надежда.
Ирдис посмотрел Джеку прямо в глаза и вздохнул.
- Если бы это было кино, Харкнесс, то мне было бы 60, я был бы лысым и постоянно оглядывался через плечо, боясь, что нападут нацисты.
- Ты никогда не полысеешь.
- Дональд Плэзэнс или Лоуренс Нэйсмит (прим. актёры начала прошлого века)
Джек направился к двери.
- Сколько займёт времени?
- Три часа приблизительно.
Джек обернулся и улыбнулся.
- А те ребята были красавцами в твоём возрасте. Вероятно. Ирдис?
- Что?
- Спасибо.
Джек закрыл за собой дверь и вышел на ночную улицу. Он спустился обратно к воде, решив вернуться в Хаб, чтобы разобрать весь этот бардак. Эта ночь была наполнена делами и проблемами, а лишние 10 минут, потраченные на прогулку через Гамадриад парк должны освежить мысли, помочь сфокусироваться.
Пятнадцать.
Оуэн Харпер был на грани, готов был швырнуть образцы крови в стену комнаты для вскрытий. В какой-то мере заляпать белую кирпичную стену красными брызгами казалось более стоящим делом, чем то, что он делал прямо сейчас.
- У меня не получается, Джек, - закричал он, зная, что никто не слышит, ХАБ был пуст, - что бы там не было у тебя в крови, я не могу вычислить это.
Вместо разбрызгивания крови Оуэн пнул стол для вскрытий.
Это было скорее показательное, чем разрушительное действие. Хотя через пару минут его пальцы на ногах смогут это оспорить.
- Идиот, идиот…
Он обернулся и посмотрел на проекцию монитора на белой стене позади него. Кровь Джека. ДНК Джека. Образцы тканей Джека. Если бы Оуэн мог, то исследовал, честно говоря, даже его фекалии, сперму, всё, что могло бы помочь понять, что делает Джека уникальным среди всех людей.
- Ты пытаешь выяснить, что не даёт ему попасть в Третарри? – спросил шёлковый голос откуда-то неподалёку. – Или пытаешься узнать, что каждый раз возвращает его к жизни?
Оуэн не стал оборачиваться к ХАБу, он знал, что это был Билис. Его больше не волновало, что старик может спокойно проникнуть к ним. Оуэн сделал глубокий вдох и продолжил работу.
- Если есть что-то полезное, что ты можешь добавить, расскажи мне. Если нет, то проваливай, я занят.
И Билис появился напротив него, руки за спиной, улыбка, голова немного наклонена, буд - то он прислушивался к чему-то.
- Я слышу крик в твоей голове, Оуэн, - сказал он, - звук, связь. С нашим приятелем внизу в камере, и всеми остальными его сородичами.
- Не знаю, о чём ты говоришь, приятель.
- Нет, ты знаешь, - просто сказал Билис, - и знаешь уже давно. Но никому не говоришь, так? Потому что это пугает тебя. Ты знаешь, что как-то связан с Уивилами. С одной стороны, это последствие травмы. Ты узнаешь себя в их зверстве, так как знаешь, что кроется за рычанием, за агрессией. Интеллигентные существа, живущие группами и нуждающиеся друг в друге. И, как и Уивилы, Оуэн Харпер хочет верить, что сможет выжить в одиночку, но на самом деле ему просто нужно, чтобы его крепко обняли.
Оуэн сначала просто уставился на Билиса, а потом выдавил улыбку.
- Тебе нужно сходить на консультацию к специалисту, приятель.
И доктор Харпер вернулся к образцам, чтобы старик не заметил, как он нахмурился, потому что Билис, черт его возьми, был в чём-то прав.
Не про одиночество – Оуэн уже привык к нему. На счёт Уивилов. Он обнаружил какую-то странную связь с ними. И это пугало его, так как он не мог понять, почему тянется к этим существам. Оуэн почувствовал руку Билиса у себя на плече.
- Прости, Оуэн. Ты всё поймёшь в будущем. И я заранее очень сожалею.
Оуэн стряхнул руку старика.
- От выстрела тебя отделают 10 секунд.
Билис засмеялся тихо и безрадостно.
- О, ты же знаешь, что этого не случится. Но остальные вещи обязательно произойдут и изменят твою жизнь. И я не могу помочь. Никто не может. Помни, что жизнь очень хрупкая, Оуэн Харпер. Как доктор, ты должен знать это. Научись ей дорожить.
И Оуэн заметил что-то на полу. Револьвер, просто лежавший на кафеле, струйка дыма поднималась из дула.
И потом он исчез. Как и Билис.
Оуэн обыскал ХАБ, нижние ярусы, верхние ярусы, даже переговорную, но ничего не нашёл.
Вдруг он оказался в подвалах, смотря прямо на Уивилла, сидевшего в своей камере, но не помнил, как попал туда.
Но он всё же был там по необъяснимым причинам. Оуэн приложил руку к пластиковой двери, с другой её стороны заключённый Уивил повторил его действия.
- Почему ты здесь? – спросил Оуэн. – Как ты справляешься со всей этой инопланетной средой?
Уивил ничего не сказал.
Оуэн отступил назад. Господи, он разговаривал с Уивилом. Да что с ним такое в последние дни?
- Бедное проклятое существо, - подумал он, - заброшено в инопланетную среду, в клетку, на которой так много систем безопасности, мешающих сбежать и вернуться туда, где должен быть. Ждущее, что вдруг что-то пойдет не так, и отключатся охранные системы, откроется доступ в запретный ХАБ, а потом и дальше к пустошам Кардиффа, канализациям, свалкам…
Ну, конечно! Вот оно! Они смотрели на всё совсем с другой стороны.
Оуэн помчался обратно в переговорную.
И это было его ошибкой – он горел от нетерпения связаться с Джеком, предостеречь его, потому что смог всё понять.
Потому что он был Оуэном. Потому что он всегда был дураком, который слишком торопится.
И никогда не видит всю картину целиком.
Не видит, что позади него.
- Джек, - он стукнул кулаком по переговорной системе, зная, что куда бы ни отправился Джек, его блютус наушник всегда включен, - Джек, послушай меня.
Тишина.
- Чёрт возьми, Джек. Надеюсь, что ты просто не можешь говорить, но слышишь меня. Значит так, дело не в том, что ты не можешь войти, ты как раз можешь. В тебе нет ничего, что могло бы останавливать, это просто предупреждение. Дело не в твоём теле или чём-то ещё. Третарри само по себе закрыто для тебя. Тебе нужен ключ… Нет, не так…. Там что-то вроде кодового замка в каком-то смысле. Тебе впустят туда, но только если согласишься на условия этой местности! Чёрт, Джек, это ловушка, ждущая пока ты попадёшься в неё. Ловушка, а Тош - приманка. Тебе срочно нужно вернуться сюда. Сейчас же!
Тишина.
- Джек! Ради Бога!
- Я знал, что это будешь ты, - сказал Билис, стоя позади него, - ты такой методичный, ничего не оставляешь на волю случая. Если с первого раза не получилось, Оуэн Харпер попытается ещё и ещё.
Оуэн обернулся, готовый сражаться, но Билис был намного быстрее.
- Я блокировал переговорные системы, извини, - сказал Билис, схватив Оуэна за руки, - если Джек попытается связаться с тобой, то услышит Болеро Крэйга Армстронга. Думаю, ему подходит… как раз для человека с плохим вкусом.
Оуэн ожидал своей лёгкой победы в схватке –сколько Билису было? Семьдесят пять? Восемьдесят? Худощавый, как палка, да ещё такой напыщенный.
Но Оуэн ошибся, оказавшись на коленях в считанные секунды, а потом и вовсе лежавшим ничком, когда Билис скрутил его руки, будто его собственные были сильнейшими тисками.
Оуэн услышал вопль невыносимой боли, и только потом понял, что он принадлежал ему, а затем тьма поглотила его.
Джеку нравилось побережье. Он прогуливался вдоль него, рассматривая огни современных апартаментов, которые сильно контрастировали с Викторианскими террасами позади.
Парочка припозднившихся уток скользила по воде, и Джек нагнулся, чтобы рассмотреть их. Луна уже появилась на небе, точнее три её четверти, ярко – белая, и она отражалась в спокойной воде, и только странная компания пернатых заставляла изображение местами рябить.
Джек думал о космосе. О пребывании там. Посреди всех этих звёзд. Не так давно он мог сбежать обратно. У него был шанс, но он им не воспользовался. Кардифф, а особенно Торчвудовская команда, нуждались в нём. Земля нуждалась в нём. Каждый отдельный человек из всей этой странной толпы людей. И, чёрт возьми, он тоже во всём этом нуждался. Они заставляли Джека чувствовать себя таким живым, давали ему смысл жизни и цели.
- Джек.
Он почувствовал, как кто-то прошептал слово прямо ему на ухо, так мягко, будто- то это просто был лёгкий бриз. Только вот ветра совсем не было в ту ночь.
Он всё равно вздрогнул.
И почувствовал, что позади него кто-то был. Джек мог видеть отражение в воде.
- Нет, - сказал голос, - не оборачивайся, просто слушай. Я пытаюсь, так сильно пытаюсь делать всё, чему ты учил меня, но сложно удерживать себя здесь. Оно забрало их всех, Джек, всех четырёх. Теперь только ты.
Фигура чуть приблизилась, и Джек увидел лицо. Молодой человек, высокий, темноволосый, с голубыми глазами (о, боже, как долго он не видел эти прекрасные глаза), с сильно выделяющимися скулами, на которые хочется поставить кофейную чашечку. Но никакой белозубой улыбки, только выражение боли на лице.
Сердце Джека буквально подскочило, и он задышал тяжело и глубоко.
- Грег, - выдохнул он.
- Извини, Джек. Но оно такое могущественное. Но я очень стараюсь… Пожалуйста, верь мне.
Джек уставился на отражение в воде. Он видел слишком много фильмов, чтобы знать, что если повернётся, Грега не будет.
- Это всё Билис Мэйнджер?
Грег нахмурился.
- Оно такое яркое. И такое тёмное. И я не знаю, где нахожусь, Джек. Но оно захватило их, Джек. Оно причиняет им боль.
- Это Билис Мэйнджер? – рявкнул Джек, оборачиваясь.
И Грег исчез.
Вдруг он действительно весь похолодел. К чёрту реку, к чёрту парк, к чёрту проклятых уток. Он слишком отвлёкся.
Джек бежал так быстро, как только мог, через парк, вверх по ступеням и на улицу, через площадь к Мермэйд Куэй.
Он уже знал, что опоздал, когда добежал до магазинчика Йанто.
Стоя спиной к нему рядом с палатой с мороженым, возле воды, был Билис.
На двери магазинчика был огромный железный засов, который удерживался массивным, комично большим железным замком.
Инстинктивно Джек дотронулся до уха.
- Оуэн? – рявкнул он.
Ничего. Хотя нет, не ничего – музыка. Это что-то новенькое.
Он взглянул на Билиса.
- Что ты сделал с Оуэном? Впусти меня в ХАБ!
Но Билис просто поднял ключ от замка в воздух. Он улыбнулся и бросил его в самый центр гавани. Ключ исчез с небольшим всплеском, и Билис испарился в ту же секунду.
Джек пытался сорвать замок с двери, но знал, что это бесполезно.
Он бросился через Роалд Дахл Пласс к водяной скульптуре, пытаясь активировать фильтр восприятия и невидимый лифт с помощью своего напульсника, пока бежал. Но когда он достиг цели, ничего не случилось.
Люди смотрели на него, когда он с разбега вскочил на одну из плит, игнорируя разбрызгивающуюся во все стороны воду.
Чёрт, как они могут видеть его?
И почему он не опускается вниз?
Четверо или пятеро ошарашенных людей пялились на него. Среди них был и Билис Мэйнджер. Он развернулся и вошёл в холл Миллениум Центра.
Джек метнулся сквозь толпу к месту встречи.
Повсюду были люди – оставалось 50 минут до закрытия, и толпы людей двигались по ступеням слева к большому зрительному залу тетра Дональда Гордона, ещё больше людей просачивались справа из баров и кафе, направляясь всё к тем же ступенькам.
Джек пытался сфокусироваться, но знал, что Билис уже наверняка испарился.
- Мистер Харкнесс?
Это был человек в бордовой униформе с веером из программок для шоу в руке.
- Да?
- Джентльмен сказал, что вы придёте. Он просил меня убедиться, что у вас есть билет. А он уже внутри.
Джек взял билет, но даже не взглянув на него, продолжил свой путь наверх.
Он не был готов противостоять Билису в театре полном людей.
- Нет, сэр, - сказал служащий, - галереи находятся вверх по правой лестнице, уровень два, сэр.
И он указал через толпу в направлении баров.
Джек поблагодарил его и стал медленно пропихивать себя сквозь толпу, получив пару недовольных высказываний в свой адрес, когда наступал кому-то на ногу или выбивал сумочку из чьих-то наманикюренных рук.
Наконец он добрался до деревянных ступеней, ведущих к более маленьким галереям, где было три помещения.
Джек взглянул на билет и прочёл:
ЗАБРОНИРОВАН ДЛЯ АГЕНСТВА ВРЕМЕНИ, ВЕРХНИЙ БАР, ГЛАНФА.
Он ворвался в бар, держа руку на кобуре, ожидая опасности.
Вместо этого Джек очутился в ярко освещённом тихом баре, где был только бармен и Билис Мэйнджер, выглядевший как всегда элегантно, потягивающий херес из стакана, позади него появился официант с целым подносом таких же стаканов.
- Джек, - сказал Билис приветливо, будто встретил старого друга на вечеринке, - рад, что ты смог прийти.
Джек всё ещё держал руку на пистолете, но замедлился до прогулочного шага, пока направлялся к месту, где стоял Билис.
Старик чокнулся с ним, а потом кивнул в сторону окон, которые открывали вид на надпись на противоположном здании. Джек взглянул ещё и на водяную башню под ней.
- «В этих камнях горизонты поют». Какие вдохновляющие слова, как думаешь, Джек?
Капитан пожал плечами.
- Чего ты хочешь?
- Создавай правду, как стекло, в печи вдохновения – писал первый национальный Валлийский поэт. Правда – странная вещь. Правда одного человека является сплошной ложью другого.
Джек отвернулся от Билиса.
- Если тебе нечего сказать по делу, Билис, то я пойду искать свою команду.
- О, я боюсь, тебе не удастся этого сделать. Они не позволят тебе. Не сейчас. Может завтра, на вечеринке.
Джек повернулся обратно, подошёл к Билису вплотную, игнорируя официанта, который отскочил назад, когда капитан почти врезался в него, и схватил старика за шейный платок, едва поверив, что тот сразу же не испарился.
Но, может быть, Билис просто не ожидал этого – так что его можно удивить, застать врасплох. Отлично.
- После разговоров о печах, я вполне неплохо вдохновился, чтобы кинуть тебе сквозь стекло и посмотреть, сможешь ли ты испариться в полёте. Но ты знаешь, что этим я ничего не добьюсь. Где они?
- Я не могу ответить, честно, я жутко извиняюсь, - Билис высвободился и поправил костюм, - но уверен, что твоя команда в безопасности. Не думаю, что они хотят навредить им.
- Они?
- Свет, Джек. Свет и Тьма – вечная война, битвы сквозь измерения идут веками, и они пришли сюда через твой проклятый Рифт. Мой Повелитель понял их, но ты уничтожил его. После твоего поступка у них появилась свобода делать все, что угодно. Своенравные элементы, как ты мог бы сказать.
- Какова твоя роль в этом?
- Я привязан к ним, как был привязан к моему Повелителю. Что-то вроде покорного слуги – вижу время. Всё время полностью: прошлое, настоящее и множество вариантов будущего. Я могу дать тебе взглянуть на любое их количество, если захочешь, Джек. Ты будешь в безопасности. И я дам тебе столько ключей.
- К чему?
- Ко всему.
Джек осмотрел помещение. Официант и бармен болтали за стойкой, увлечённые пейзажем за окном.
- Что ты такое, Билис?
Билис открыл рот, чтобы ответить, но вдруг остановился.
И Джек смог заметить … панику? Слабость?
- Проигрываешь войну, Джек, - сказал Билис, - возможно не битву, а именно войну. Пришло время, Джек, помнишь?
Он засунул руку в карман и достал медальон на цепочке.
Джек нахмурился – он был уверен, что видел его раньше. Но где?
Билис снова убрал вещицу в карман.
- В любом случае, капитан Джек Харкнесс, я надеюсь, что вы сможете присоединиться ко мне завтра на грандиозном открытии Третарри. Этот праздник готовился так давно.
Джек покачал головой.
- А мне показалось, что вы преобразили там всё слишком уж быстро.
Билис ухмыльнулся.
- О, мой дорогой капитан, насколько мало вы понимаете. Но вы поймёте. Поймёте.
И Билис исчез.
Так же как и персонал. Джек стоял в полутьме. Бар был закрыт, и не было даже след того, что здесь кто-то недавно присутствовал.
Моя история начинается с землетрясения в 1876, за четыре года до сегодняшнего дня. Для большинства это стало просто небольшим неудобством, некоторые смогли понять, что всё было сконцентрировано в моём любимом Третарри.
Но я знал. Я знал правду, в ту ночь не было никакого огня естественного происхождения. Нет, это всё великие Боги подземного мира прокладывали свой путь через поверхность нашей маленькой планеты, их вечные схватки и битвы переместились в нашу реальность.
И только я был там, чтобы стать свидетелем тех событий, чтобы пообщаться с демонами и их несчастными слугами.
Но я опережаю события. Это был нормальный, совершенно обычный вечер, как я помню – насколько вечера могли быть нормальными с тех пор, как у меня забрали мою возлюбленную Марьёри. Семьи Третарри были в церкви святого Пола в Грэнжтуне, но я отрёкся от Бога и веры после потери Марьёри.
Я стоял в самом сердце деревни, когда земля начала дрожать, и от неё стал подниматься дым.
Я подумал, что пришло моё время, решив, что не переживу следующие несколько мгновений, стал думать о Марьёри. Мне показалось интересным, что даже в те секунды террора я ни разу не взмолился Богу.
И улицы стали раскалываться мощным пламенем и багровым дымом, в то время как причудливые фантасмагории огней и других созданий можно было увидеть сквозь всё это.
Звуки были оглушительными, но позже я понял, что никто за пределами деревни не слышал и не видел чего-либо, и только пожар той ночи привлёк внимание полиции и других служб, которые поверили в обычное возгорание в доме номер 6 по Кобург стрит. И, испугавшись за своё психическое состояние и положение в обществе, я никогда не давал им причин думать иначе, в чём мне стыдно признаться.
И я бесконечно признателен, что невинные души не пострадали той ночью.
Души. Как легко я употребил это слово, хотя никогда в них не верил.
Я спрятался в дверях дома на Бьют Террас, потерянный в немом страхе от того, что видел. Массивная рука, размером с лошадь с упряжкой, вырвалась из огромной трещины, которая расколола улицу пополам. Серая, с длинными когтями – я помню каждую деталь до мельчайших суставов, я был так напуган, что эти воспоминания просто въелись в память, боюсь, до конца моих дней. Устрашающие когти цеплялись за дорогу, пытаясь получше ухватиться, чтобы помочь остальным частям ужасного тела выбраться наружу. Красноватый дым продолжал клубиться и танцевать вокруг всего этого, ручейки огней пересекли ему путь, будто каждая вспышка жила собственной жизнью.
Рука, плечо и похожая на мастиффа голова вырвались из- под земли, игнорируя меня, но извергая огонь и грязь, неистово рыча.
На дальнем конце улицы возникла вторая идентичная фигура, но благородного голубого цвета, на той же стадии появления из-под земли.
И тогда я увидел двух мужчин, оба в преклонном возрасте, просто стоявшие в разных концах Бьют Террас, будто секунданты этих нечеловеческих дуэлянтов.
Я могу предположить, что они не просто одинаково стояли или были похоже одеты, возможно, они были близнецами. Большую часть своего внимания я направлял не на них, но мои чувства подсказывали, что мужчины были абсолютно одинаковыми. Я не могу ничем это доказать, есть только воспоминания.
Секунданты чудовищ в унисон подняли руки, и багровая энергия над головами стала бурлить невиданной силой, я чувствовал, как воздух вытянули из моего тела, и испугался, что умру там, на улице, но чудовища, точнее только их плечи и головы, в конце концов, повернулись лицом друг к другу, раскидывая повсюду куски земли и камни.
Маленькие огоньки внутри багрового шторма разделились, одни присоединились к серому чудовищу, другие собрались рядом с голубым, и я понял, что стал свидетелем того, что обычно за гранью видимости смертного человека. Я наблюдал за битвой тёмной стороны.
Огоньки летали над чудовищами, которые только крутили головами и рычали друг на руга на непонятном нечеловеческом языке. Настоящее противостояние, казалось, будет между огнями внутри шторма, одни из которых, находящиеся возле голубого чудовища, вдруг стали чёрными в противоположность яркости огней серого инопланетного существа. Свет против Тьмы.
- И в самом деле, - сказал голос у меня за спиной.
Я обнаружил, что секундант серого чудовища был позади меня. Он объяснил, что его звали Билис Мэйнджер, он верил, что воплощает Боль Пожирателя, что бы это ни значило. Он представил своего противника, как Кафарда Мэйнджера, что подтвердило моё наблюдение на счёт их родства, может они и являлись близнецами. У меня не было возможности уточнить, так как Билис поручил мне задание.
Он объяснил, что прекрасный город Кардифф был домом этих чудовищ с самого сотворения мира. Что-то, называющееся Рифт, раскололо землю, я решил, что именно оттуда проникал багровый дым, клубившийся над нашими головами, и это то, что хотят контролировать оба чудовища.
Или избавится от него.
Билис передал мне эту книгу и специальную ручку, какой я раньше никогда не видел. Он сказал, что ей можно написать слова, но я не смогу их прочитать.
Он сказал, что необходимо, чтобы я записал в этот дневник события того дня, но ничего больше. И когда день закончится победой или поражением оного из чудовищ и его секунданта, я должен буду запереть книжку и убедиться, что её похоронят здесь в Кардиффе вместе со мной.
Я обратил его внимание на то, что вскоре хотел бы покинуть Кардифф, потому что без Майори у меня не было смысла там оставаться, но Билис был настойчив. Он имел в виду, что неважно, куда я отправлюсь путешествовать, меня всё равно должны похоронить в Кардиффе. В церкви святой Марии в отдалённой части города.
Но я должен рассказать вам о битве – хотя, если быть честным, я точно не знал, что происходило на самом деле. Громкое рычание чудовищ, и множество светлых и тёмных огней, летающих вперёд назад.
Билис Мэйнджер и второй секундант ничего не делали до того момента, когда примерно через пять минут багровый шторм вспыхнул очень ярко, белые огни мигнули и испарились, голубое чудовище выросло над землёй, серое исчезло под ней.
Прорычав последний раз, голубое чудовище ударило себя в грудь как какая-то гигантская обезьяна с одного из чёрных континентов, а потом тоже исчезло в разломе, из которого и появилось. Трещина закрылась, а багровый шторм пропал.
Но оба секунданта остались – тот, которого я знал как Кафарда, шёл к Билису. Они пожали друг другу руки, и с помощью какого-то самого странного фокуса, который мне приходилось видеть, Кафард прижался к Билису, и они исчезли, но мне показалось, будто он оказался внутри того человека, с которым я говорил.
Вот, что Билис сказал мне на прощанье.
Сказал, что Третарри больше не принадлежал мне, как и моим рабочим. Сказал, что они должны съехать из своих домов в течение семи дней, иначе он не отвечает за последствия. Но это не звучало, как угроза, больше как извинение. Сложилось впечатление, что этот любезный человек заинтересован в сохранности рабочих.
Я мог только согласиться после того, как стал свидетелем битвы двух существ. Я спросил Билиса, что он собирается делать дальше – чудовище, на которое он работал, казалось, было повержено.
Он рассказал мне, и я помню эти слова очень отчётливо:
- Я буду бродить по прошлому, настоящему и возможному будущему, пока не найду подходящее время для возрождения моего Повелителя Абаддона. До тех пор ты, Гидеон эп Тарри, должен помнить две вещи. Первая – это слово Торчвуд, так как оно уничтожит будущее. И вторая вещь – я, Билис Мэйнджер, в конце концов, отомщу за будущее. Потому что всё вокруг не должно исчезнуть – а без моего Повелителя Абаддона так и случится.
Я больше никогда его не видел.
В течение следующей недели я переселил своих рабочих в новое поселение в Винсдоре и Бьют Эспландес.
Только однажды после этого я пытался навестить Третарри, но что-то не пускало меня. Не физически, но я был напуган, когда начал приближаться, моё сердце забилось быстрее, а горло пересохло за секунду. Я не мог дать этому рациональное объяснение, но подчинился страху и поклялся больше не возвращаться.
Как настоял Билис Мэйнджер, который исчез из моей жизни в тот день и никогда не возвращался, я записал всё это в дневник по прошествии четырёх лет.
Я завещал, чтобы этот дневник был похоронен со мной. Я кладу его в деревянную коробку у себя на чердаке. Это будет последний раз, когда я увижу его.
Гидеон эп Тарри. 12 июня 1880.
Я обратился с просьбой снова взяться за этот дневник , с благословения Билиса Мэйнджер, если он когда-нибудь его найдет, и записать в него события сегодняшнего дня.
Ко мне подошёл мужчина, как мне показалось, шотландец. Он утверждал, что представляет Её Величество Королеву Викторию. Мужчина не представился, но у него была военная выправка и униформа, так что у меня не было причин не верить ему.
Он попросил, нет, даже потребовал, отдать дневник.
После того, как я демонстративно проигнорировал его, мужчина объяснил, что он из института Торчвуд в Лондоне.
Билис, друг мой, теперь я не могу с уверенностью сказать, что этот дневник похоронят со мной, я чувствую, что должен бежать, чтобы попытаться спасти записи от этого Торчвуда. И если я буду подолгу задерживаться на одном месте, то, уверен, они найдут меня.
Я надеюсь, отчаянно надеюсь, что моя паника необоснованна, и я смогу вернуться в Кардифф совсем скоро.
Но сегодня я убегу отсюда. Не могу сказать куда.
Это моя последняя запись.
Хранит вас Господь.
Гидеон Тарри, ранее Гидеон Хаворт.
18 сентября 1881.